Марина в поиске!

жить не могу без cillian murphy

меня просто осенило написать заявку на киллиана. хотя, если совсем честно, меня к этому подтолкнули, мол, хорошо бы смотрелись вместе [и похожи, и он знает французский, и даже по росту!], а я повелась. но, так как я не люблю никого ни к чему принуждать и часто поначалу очень беспокоюсь о проблеме "сыграться", то соглашусь абсолютно на любые отношения, и даже на полное их отсутствие, если вы так пожелаете хд буду рада хотя бы просто видеть вас здесь, и, может быть, сыграть интересный эпизод или даже парочку. пример поста ты прости, что былое опять ворошу, от него уходя – каждый раз возвращаюсь. помнишь, я говорила, что тобой не дышу? я тобой не дышу. я тобой задыхаюсь. [c] Глубоко вдохни. Соберись. Выдохни. У меня нет другого выбора, кроме как кивнуть, соглашаясь с Джорджем. Улыбнуться ему, ласково и мило — наигранно [надеюсь, я достаточно хорошая актриса для этого], улыбнуться и Дэйну — незаметно, вынужденно, даже его самого передразнивая, не пряча озлобленный, каменный взгляд, как у Медузы Горгоны. Способная превращать взглядом в камень слабо улыбнется, потому что ничего не может сделать. Мужчины всегда решают все. Или, по крайней мере, мы, женщины, делаем вид, что они решают все. Особенно, когда мы от них зависим. И в те моменты, когда в них вдруг просыпается "мужик" и они начинают гнуть свою линию. В такие моменты, как этот. Втроем, не считая водителя, мы садимся в машину. Всю дорогу я, надувшись словно маленький ребенок, втыкаю в окно. Конечно, с любопытством слушая лепет этой сладкой парочки рядом, чтобы в случае чего взять ситуацию под контроль. Но, если не считать того столь очевидного намека на банкете, Дэйн больше трюков не выкидывал. Пока. Потому что Дэйн — это Дэйн, со всеми своими заморочками и проблемами, как и я. А выпивший Дэйн — это в два раза больше проблемный Дэйн, впрочем, тоже, как и я. Следовало держать ухо востро. Дэйн. Проклятый, треклятый Дэйн. Знал бы ты, как сильно я тебя ненавижу. Столь же сильно, грубо, резко, как пыталась силой вогнать тебя в себя каждую ночь в среду, как прыгала на тебе и давила на грудь, словно хотела раздавить. И сейчас хочу. Потому что ненавижу. Потому что просто не могу оставаться равнодушной. А ты сидишь и весело улыбаешься, потому что снова выигрываешь, подлец. Так и хочется разбить твою похотливую улыбочку об стекло. Снова устроить сцену, кидая в тебя бутылки_ стаканы_ вазы; разбить твою машину и тебя вместе с ней. Только бы подпортить твое чересчур самодовольное лицо. А ты сидишь. Как ни в чем ни бывало лопочешь со своим "старым" другом. Знала бы я, что вы знакомы, ни за что бы на свете не приняла ухаживания Джорджа. Будь у него хоть по особняку в каждой стране и огромная яхта. Потому что себе дороже. Теперь, помимо старости, у Джо обнаружился еще один недостаток — его друзья. Вот один из них — сидит совсем рядом и портит мне настроение. Ну почему? Почему из миллиардов_ миллионов людей именно вы решили быть знакомыми?! Чтобы сломать мои железные нервы? Растопить ледяное сердце? Заставить страдать, ломая напополам? Чертов садист. Сидишь тут, самодовольно улыбаешься. Совсем рядом — рукой подать, можно даже коснуться, как прежде тебя касалась. Изредка, ненавязчиво; без единого намека на нежность или на что-то большее, но, тем не менее, что-то внутри переворачивалось. Как и сейчас переворачивается от того, что ты так близко. От одной только мысли, что тебя вновь коснусь; кончиками пальцев — гладкого подбородка, теплыми губами — шеи, вдыхая твой неповторимый особенный запах, языком провести дорожку по всей длине шеи прямо к мочке и легонько укусить ее. За что ты так со мной? За что наказываешь? За то, что правду не смогла тебе открыть о своих чувствах? Но, признайся, ты ведь просто посмеешься надо мной. Да и у меня язык не повернется. Не стоит забывать, что я по природе своей не умею чувствовать. Я  н е  д о л ж н а  ничего чувствовать. Я ведь, задыхаясь обидой, клялась, что забуду тебя. У меня почти получилось, пока ты снова все не испортил. — Дорогой, уже так поздно, — очередная глупая попытка повернуть все в свою сторону, но я снова пытаюсь, когда мы заходим в дом, и я бросаю долгожданный взгляд на часы. — Дэйна, вероятно, ждут дома... мы не можем его так задерживать. Только через минуту, когда меня грубо отталкивают, понимаю, насколько это было глупо и очевидно. И, господи, как стыдно, что все это видел Дэйн. Ведь он должен видеть меня только счастливой и всем довольной; он должен видеть меня королевой, чтобы знал, как хорошо мне может быть без него. А тут такое унижение. Я, заметно обидевшись, прошла в гостиную, полагая, что Дэйн идет следом. Отлично. Теперь нас еще и наедине оставили. Нет, нас опасно оставлять одних. Но ничего не попишешь. Сам Дэйн похоже уходить также не собирается. Остается только вести себя как обычно. Гостеприимно. Предложить ему выпить, что ли? Не умею я быть гостеприимной, равно как и домашней правильной девочкой не умею быть. Но сегодня надо постараться. — Виски? — чертов Джордж. Вот нарочно возьму и открою самую дорогую_ редкую бутылку. Меня нельзя обижать — я найду способ напакостить. Зная, что Дэйн раньше редко когда отказывался от выпивки... уже тянусь за бокалами, что стоят на верхней полке. И вдруг чувствую его теплую руку на своем бедре, что уже задирает вверх низ платья. Ну вот. Я ведь говорила, что нас нельзя оставлять одних. Уже и дыхание его горячее на моей шее, и пальцы тонкие_ аккуратные внизу по коже и напряжение в паху, что я чувствую через тонкую ткань платья. Конечно, это безумно заводит... такая максимальная близость. Да что там; Дэйн мог завести меня одним своим присутствием — достаточно было вдохнуть его особенный, неповторимый запах, какой есть у каждого человека. И мое обоняние было остро настроено воспринимать, теряя голову, именно его запах. Охота просто растаять, исчезнуть, раствориться в его руках и забыть обо всем и обо всех. Словно мы снова одни во всем мире. Внизу моментально становится слишком жарко, что даже жжет. Я готова расставить ноги прямо здесь, прямо сейчас, все также оставаясь к нему спиной. Но нет, нельзя было терять голову. Мне хватило прошлого раза с довольно неприятными последствиями. Нашего последнего раза. Он ведь до сих пор ни о чем не знает. Да и не должен был никогда узнать. Невелика ведь проблема. — Убери руки, — слабенько выдаю я вместо ответа на издевательский вопрос про трусики и последующий после него. И то говорю скорее ради приличия, потому что правду скрыть трудно — тело уже заметно дрожит от сладкой истомы и, кажется, даже перекрикивает мою слабую фразу: НЕТ, НЕ УБИРАЙ; ТОЛЬКО НЕ УБИРАЙ. Всего лишь минута, а я уже нарушаю главное правило — теряю голову. Надо собраться. Я неровно выдыхаю, только сейчас заметив, что, оказывается, в эти секунды не дышала совсем. Резко поворачиваюсь и вытягиваю вперед руки, пытаясь хоть немного отдалить Дэйна от себя. — Остановись. Пожалуйста, — как же жалко это звучит... но я буду молить, буду умолять, если нужно. Он сильнее, у него должно хватить сил остановиться. Я не могу; я боюсь сдаться. — Так больше нельзя. Ты женат. Я почти зам... занята. Мы договаривались больше не портить друг другу жизнь... что тебе еще нужно? Ты и так забрал у меня все, — отвернусь обратно к полке — смотреть в глаза становится уже невыносимо. На этот раз, долго не раздумывая, достану два бокала и налью в каждый до половины. — Помнишь нашу последнюю встречу? Мы еще тогда не... предохранялись, — я не успеваю договорить и прерываюсь на полуслове, заслышав тяжелые шаги на лестнице. Быстро натягиваю на лицо улыбку и разворачиваюсь к вновь подошедшему Джорджу, протягивая ему бокал. Другой даю Дэйну, взглядом умоляя его молчать. Я ведь говорю, невелика беда. ДеХаану вообще не следовало об этом знать. Так что, может, я даже зря заикнулась. — Ну, вы общайтесь, а я пойду наверх, хорошо? Прошу прощения, но я немного устала, — наигранный уставший вид, и я уже ухожу. И пусть Дэйн делает и говорит все, что захочет. Я на самом деле устала. Не физически — морально. Устала от постоянно преследующего меня прошлого.